Мы разговариваем с берёзовским предпринимателем Всеволодом Аникиным по пути в сад, где он с супругой планирует строить дом. Сперва пандемия и режим самоизоляции подтолкнули к тому, чтобы больше времени проводить на природе. Позже там же родилась идея стройки
За время пандемии он провел здесь много времени – разобрал старые постройки, наколол дров на пару лет вперед, перестроил мост через речушку, поставил новый забор. А еще купил газонокосилку, которой не мог нарадоваться несколько дней и косил, косил, косил.
Представить Аникина без дела – невозможно. Даже по приезде на участок он не садится, разговаривает стоя. У него есть двадцать минут, чтобы ответить на вопросы и сразу поехать в школу на занятия.
По словам Всеволода, танцы в его жизни появились достаточно поздно – в танцевально-спортивный клуб «Кристалл», который работал на базе школы № 9, он пришёл в возрасте 10 лет.
В 13 лет ученик восьмого класса покидает Берёзовский и на четыре года уезжает в Москву, где с головой уходит в мир спортивно-бального танца. Жить в Москве Всеволоду, несмотря на юный возраст, приходится одному – родители и братья Аникина остаются на Урале. Школу молодой танцор заканчивает экстерном – программу девятого класса осваивает между изнурительными десятичасовыми тренировками.
В 18 лет Сева на время бросает танцы и возвращается на Родину. Но вскоре основывает собственную школу танцев. И называет её «Кристалл», будто отдавая дань уважения той, в которой начинал свою танцевальную карьеру.
Школа танцев Всеволода Аникина в Берёзовском существует уже 11 лет. Как и большинство из действующих культурных заведений города, его школа закрыла свои двери для учеников одной из первых.
Обычный рабочий день Всеволода до пандемии: с 9 до 23 часов (во столько чаще всего приходилось закрывать школу после занятий). Школа в ограниченном режиме работы открылась чуть меньше месяца назад. Пока до прежних объемов далеко, признается танцор. Но надеется, что уже с началом нового сезона всё вернется на круги своя.
– Всеволод, ты сразу принял решение закрыть школу, когда президент объявил о нерабочей неделе?
– У меня всё началось гораздо раньше. С конца декабря прошлого года я уже начал мониторить ситуацию в мире, каждый день открывал карту распространения вируса, скидывал жене, говорил: смотри, вот-вот до нас дойдет.
– Ты просто интересовался или оценивал ситуацию с точки зрения опасности для бизнеса?
– Конечно с точки зрения опасности для бизнеса. Я понимал, что придет время, когда нужно будет скорректировать какие-то основные позиции для того, чтобы пережить кризис. Уже за две-три недели до объявления Путиным режима самоизоляции я отметил спад посещаемости. Клиенты писали: мы приостанавливаем занятия, потому что не хотим подвергать риску своё здоровье либо своего ребенка.
– Сколько на тот момент у тебя было учеников?
– Порядка 160-180 человек. Но мы ведем статистику не по количеству учеников, а по количеству посещений. Есть люди, которые посещают сразу несколько направлений и занимаются по семь часов в неделю.
– И насколько снизился этот показатель в тот период?
– Примерно процентов на 40.
– У тебя арендные площади, собственник пошел навстречу? Предоставил арендные каникулы?
– Я сразу обратился к нему с просьбой. Первый месяц он полностью освободил меня от платы за аренду, начиная со второго месяца, я предложил ему поэтапное возобновление платежей.
– Что происходило в эти три месяца, пока школа была закрыта?
– После первой же нерабочей недели, когда ограничения были продлены, нам пришлось полностью перестроить работу. Мы перешли на онлайн-занятия, ввели дополнительные абонементы. Это позволило нам частично выполнять обязательства перед учениками и арендодателем. Естественно, такой формат обучения и суммы, которые он приносил, не идут ни в какое сравнение с занятиями в зале.
Я наблюдал за ситуацией, многие танцоры, переходя на онлайн-уроки, сильно снижали стоимость занятия. Если обычное занятие до пандемии стоило, например, 350-400 рублей, то онлайн продавали за 100, практически даром.
– Ты сделал также?
– Я не мог продавать за 100. Да, конечно, и мне пришлось снизить стоимость, но я уменьшил в два раза. Просто хочу отметить, что, несмотря на ситуацию, я никого не уволил, не отправил в неоплачиваемый отпуск. Сотрудники школы получали свою зарплату, находясь дома. И для меня было важным поддержать в первую очередь их.
– Во сколько ты оцениваешь финансовую просадку?
– 70-80 процентов от прежних объемов.
– Когда ты вновь открыл школу?
– Громко, конечно, сказано – открыл. Губернатор сперва разрешил работать в формате индивидуальных занятий, это было примерно 1 июля. Но индивидуальные занятия сегодня – это настолько мелкий сегмент, который, конечно, не может оправдать той же аренды. Чтобы ты понимал, до пандемии у нас могло проходить порядка 60 часов в неделю, а в режиме индивидуальных занятий в июле максимум 6-8 часов.
– Вернемся к твоему опыту перевода школы в онлайн-формат. Все ли получилось так, как ты ожидал?
– Как сложилось – так сложилось. Конечно, всегда хочется большего. Из тех 180 человек, что занимаются в школе, онлайн-занятия посещало порядка 30-40 учеников. Но оно и понятно, это очень странная картина: педагог, показывающий в камеру, как танцевать, и ученик, который на это смотрит по ту сторону экрана. Этот формат никогда не заменит личного взаимодействия с педагогом в зале. Особенно в парных направлениях, когда приходится объяснять за двоих: куда поставить руку, как взять партнершу…
– Ты проводил эти занятия один? Супруга не помогала?
– Ксения снимала. А мне приходилось использовать разные предметы: стены, швабры, кота…
– Насколько я знаю, к тебе на уроки приходили ученики из других городов?
– Точно помню, что по направлению «vogue» были ребята из Москвы и Санкт-Петербурга. По другим направлениям не буду врать, не помню.
– Все педагоги школы вели онлайн-занятия по всем направлениям?
– Нет, не все. В общей сложности у нас 9 педагогов и 14 направлений. Ритмика, например, как была в заморозке, так и остается. Спортивно-бальный танец, как ни странно, не запустили. На мой взгляд, детям 6-8 лет очень сложно воспринимать информацию в подобном формате, поэтому мы отказались от этих экспериментов. С взрослыми и подростками проще.
– С началом нового сезона есть планы оставлять онлайн-уроки в перечне услуг школы?
– Мне этот формат нравится тем, что можно получить больший охват. Люди, которые по каким-то причинам находятся дома, заболели или стесняются, могут заниматься в режиме онлайн. И было бы круто предоставить им возможность посещать онлайн-уроки из зала групповых программ, не выходя из дома. Но пока сложно оценить, насколько это будет эффективно и востребовано.
– У тебя кроме школы танцев есть еще рекламно-производственная компания. Как ситуация в этой сфере? Лучше, хуже?
– Хуже, чем со школой, однозначно. Я общаюсь с большим количеством предпринимателей, которые работают в этой области. Все говорят об очень тяжелом положении. Наши услуги – не то, что необходимо людям в первую очередь. Нас можно заменить.
Падение в этой сфере стало ощущаться еще в конце февраля. Если в лучшие времена мы умудрялись отрабатывать порядка 1500-2000 квадратных метров отпечатанных материалов в месяц, то в марте этот объем упал примерно до 200. В десять раз.
– То есть реклама становится одной из первых строк расходов, которую сокращают в период кризиса?
– Конечно, заказчик начал искать альтернативные пути своего продвижения. В основном это онлайн-площадки.
– На твой взгляд, сейчас мы наблюдаем переформатирование рекламного рынка, рекламного поведения? Будет ли, например, наружная реклама также востребована после пандемии, как прежде?
– «Наружка» в любом случае будет востребована. Другое дело, что это станет более медийная версия. Я считаю, что от рекламных щитов будут уходить. Придет время, когда не будут пользоваться популярностью билборды, исчезнут афиши.
– Как ты оцениваешь ситуацию для бизнеса в условиях пандемии в целом: это была для тебя возможность переформатироваться или всё-таки это крайне кризисные времена?
– Несомненно, это кризис. Но любое кризисное время – это и есть некий толчок. Только тот, кто ленив и не пробует, будет сидеть без дела. Те, кто умеет приспособиться к ситуации и новым реалиям – развивается и растет.
Из биографии
Всеволод Аникин родился в 1991 году в Екатеринбурге.
Обладатель серебряного Кубка Международного турнира по спортивным бальным танцам на соревнованиях Crystal Cup, Москва, 2006 г.
Четвертьфиналист Чемпионата мира Blackpool dance festival, Англия, Блэкпул, 2006 г.
Полуфиналист Чемпионата мира Feinda - Italian Open 2006, Италия, Червия, 2006 г.
Член Федерации танцевального спорта Свердловской Области (ФТССО) с 2002 по 2006 г. и с 2009 по 2011 г.
Член Московской Федерации танцевального спорта (МФТС) с 2006 г.
Кандидат в мастера спорта (КМС) по спортивным бальным танцам с 2007 г.
Участник мероприятия «Венский бал в Москве», показательные выступления с танцевальным клубом «Академия», Москва, 2007 г.
Участник Международного Конгресса «Школа Чемпионов» по Латиноамериканским танцам «Основы организации движения». Преподаватели Конгресса: Espen Salberg, Donnie Burns MBE (England), Ralf Lepehne, Tone Nyhagen (Norway)
Ведет направления: спортивный бальный танец, сальса, танго, латина и соло латина, свадебный танец.
Преподавательский стаж: 11 лет.
Ранее мы общались с владельцем берёзовских кафе и службы доставки. Материал, в котором бизнесмен рассказывал о том, как кризис переживает сфера общепита можно прочитать здесь.