Библиотека К7 в свою уже известную на весь Берёзовский игру «PRO_100» – сто вопросов для известного человека – пригласила режиссера, актрису Свердловского академического театра драмы, наставницу сценической речи Наталию Иванову.
Человек талантливый, творческий, интересный – она не побоялась и дала выбирать вопросы зрителям, пришедшим на игру.
– Меня не пугает ничего: после 30 лет, проведенных в Академическом театре драмы, я готова к любым обстоятельствам, – смело и весело объявила Наталия.
Но для начала она рассказала немного о себе, чтобы березовчане, привыкшие видеть в качестве гостей известных личностей своего города, не нуждающихся в долгом представлении, узнали ее увлекательную биографию и с удовольствием прочитали не менее увлекательные ответы.
Расскажите немного о себе
Я родилась в Екатеринбурге, закончила 110-й лицей, в свое время математический. Была там белой вороной, потому что с математикой у меня было сложно, а мною заполняли перерывы: стихи, конкурсы чтецов – это я с первого класса.
Театром я отравлена с детства. Я росла в любви своих родителей и бабушки – она была безграмотная, я даже учила ее читать. Когда стала актрисой, мне было легко играть и простых людей, и утонченных графинь, потому что у меня в семье было все: и правильная, и неправильная речь. Я очень благодарна своим родителям за то, что ни разу ни о ком в своей жизни я не слышала плохих слов. Таких, знаете, которые часто на кухнях можно услышать. Возмущение или даже предательство – все нивелировалось, меня от этого берегли.
В театре драмы я служила 30 лет, было много хорошего, прекрасного, порой грустного, даже страшного. Но рассталась с ним полтора года назад, ушла в свободное плавание, поняла, что выросла из театра, хочу развиваться дальше. Уходить из театра самой очень тяжело. Я знаю единицы стойких людей, которые сами – раз! – и закрыли двери. Я благодарна директору театра, что он просто в какой-то момент не заключил со мной договор. Многие были против, но я не стала разбираться, потому что для меня это был знак. К этому времени я руководила своей театральной студией уже 10 лет: начала ее с того, что моя однокурсница вдруг мне сказала: «Слушай, там в киностудии надо детей к съемкам готовить. Я ничего не понимаю в детях! Я сказала, что у меня есть однокурсница, которая понимает». Какое-то время совмещала театр и свою студию, а сейчас полностью ушла на преподавание: поняла, что я даю больше как наставник, чем реализуюсь как актриса.
Наша арт-студия «Триоль» на Радищева, 18 в Екатеринбурге чем-то похожа на вашу замечательную библиотеку: у нас так же уютно, комфортно, тепло. На первом этаже лепка, рисование, вокал, игры с песком. А на втором этаже занимается театральная студия. У нас там маты, мячики, подушки, палки-скакалки. Дети лежат, сидят на подушках или бегают, никто не сидит на стуле, если мы не выполняем тренинги. Я бы сказала, что у нас такая экспериментальная лаборатория, где главный принцип звучит так: «Я не беру то, что не нравится детям». Сидят малыши, играют – я из этой игры могу сделать спектакль. Многие ребята ходят ко мне по 8-10 лет, есть несколько человек, которые выбирают учебу в творческом направлении: из 16 человек пятеро пошли по творческому пути, остальные же выбрали другие вузы и сказали, что тренинги мои работают везде: если есть навыки актерского мастерства, ты свободен в разных профессиях.
Мое первое образование было педагогическим, я окончила с отличием. Несколько лет я работала в детском саду, знаю психологию дошкольников – как видите, пригодилось. Уже потом поступала в театральный, это мое второе высшее. Поступала я два раза: в первый раз я не добрала одного балла – как мне сейчас рассказывает мама, поступил негласный указ: «Детей актеров какое-то время не брать». Я дошла до 3 тура, но меня не взяли, сказали приходить на следующий год. Но я пришла через четыре, когда окончила педагогический, и Азалия Всеволодовна Блинова (известный педагог по сценической речи, – прим. ред.) мне сказала: «Где ты волындалась?». Она заметила меня, говорила, что девочку надо брать, но ее не послушали. А когда я пришла через 4 года, она меня узнала.
Хочу немного рассказать и про родителей: они актеры по образованию. Моего папу старшее поколение (от 45 лет) знает очень хорошо, потому что он был диктором Свердловской государственной телерадиокомпании. По его голосу просыпались все в 6 часов утра: «6 часов утра! Доброе утро, товарищи!». 20 лет он отработал на нашем СГТРК и ушел на пенсию в 60 с небольшим, сказав, что надо уступать дорогу молодым. Как он попал в актерство? Он посмотрел спектакль Арбузова «Город на заре» и ушел с 3 курса географического факультета МГУ в театральную студию. Он закончил студию Арбузова и Плучика при МХАТе. И вот я сейчас говорю, а вы заслушались. А если бы здесь был мой папа, вы бы вообще забыли, где находитесь. Он начинал говорить – и все замирали. Он очень много ездил с лекциями по стране, посещал с благотворительностью колонии и тюрьмы. Был даже один интересный случай: он ехал в поезде, а освободившиеся, ехавшие рядом, начали дебош. А папа был два метра ростом. И вот встал этот дядя Степа: «Ребят, давайте прекращайте». Один начал: «Ты че на нас гонишь?», а второй ему: «Ты че, это же Иванов-длинный, он у нас был, помнишь? Рассказывал нам про скобаря». И все, все затихли, он был авторитетом безо всяких званий.
Кстати, сейчас, если в Екатеринбурге вы поедете на автобусах или троллейбусах, то услышите моего папу – его голосом записана знаменитая фраза «Осторожно, двери закрываются». Остановки же сейчас произносятся женским голосом, поскольку их названия изменились, а папы нет уже 26 лет. Он всегда учил меня исподволь, говоря: «Я учить не умею, запоминай и учись сама».
Он незримо все время с нами, его слова постоянно возвращаются. Он всегда говорил: «Наташ, если кто-то из моих дочерей и создаст свой театр, то это будешь ты». И он подсказывал мне, как работать в театре: «Приходишь, отыгрываешь и уходишь. Ни в какие коалиции и дрязги не вступай». Я в театре продержалась 30 лет, хотя у меня, как и у папы, не было никаких званий.
О маме тоже можно говорить очень долго. Моя мама Мария Андреевна Гейн была внучкой зажиточного, но раскулаченного крестьянина, хлебнула очень много, и то, что она сохранила жизненную стойкость, дорогого стоит. Она была актрисой, но после у нее сильно испортилось зрение – писали, что у нее зрение -22, на деле минус был больше. Она сначала работала в реквизиторском цехе, потом дошла до замдиректора в нашем Театре юного зрителя. Там она создала свою методику премьерного зрителя и открыла музей – то, что сейчас на втором этаже ТЮЗа, фотографии, которые висят, это делала моя мама с нашей поддержкой и помощью. Ей 84 года, она практически ослепла, но в силу своего оптимистичного характера пытается всеми руководить. Она в курсе дел моей студии, очень любит моих учеников.
Кстати, у меня же как у актрисы есть творческая пенсия! И знаете, какие это интересные ощущения?.. Слышу вопрос: «А сколько пенсия?». Сядьте, если еще не сидите, потому что можете упасть от количества денег, которые зарабатывают артисты, отслужившие 25 лет в театре. Первая пенсия, которую мне назначили 3 года назад, составила 9 742 рубля 52 копейки! Я сказала, что именно на эти 52 копейки я и буду гулять! Теперь после индексации моя пенсия составляет 14 772 рубля 42 копейки. Ни в чем себе сейчас не отказываю, да! Майями ждет!.. И ждет, и ждет…
На эту встречу в ваш город Берёзовский я ехала с замечательным человеком Кириллом Александровичем Репиным (начальник управления культуры и спорта, – прим. ред.). Он такую экскурсию провел, что я захотела в Берёзовский переехать! Я была здесь несколько раз – очень вырос город, у меня такая радость по поводу того, как развивается Берёзовский. И я рада, что у нас состоится встреча с замечательными жителями этого города. Первая, но надеюсь, что не последняя.
На ваш взгляд, чего не хватает театру сегодня?
Сейчас, когда за мной уже не стоит Академический театр драмы, я могу сказать, что из театра уходит самое главное – душа, появляются холодные спектакли. Да, они могут быть технически очень здорово сделаны, но тогда весь театр превращается в шоу. А мы как зрители хотим, чтобы было про людей, про искренность, про то, что происходит между героями. Я в последнее время обратила внимание, что огромное количество людей вновь и вновь просматривают фильм «Любовь и голуби». Так вот любви и голубей не хватает театру! Жизни настоящей, обычной, про нас. Не про то, что все черно и плохо, а именно про то, что все может быть оптимистично.
Поэтому мой любимый жанр – комедии. Я много комедийных ролей переиграла. Одна из них – Белотелова в «Женитьбе Бальзаминова». Помню, на мне была толщинка 66 размера, в которой я один раз поднялась на 2 этаж, спустилась и сказала: «Все, я устала играть этот спектакль! Я не могу, как это носят люди?!». После костюмеры меня одевали в этот костюм прямо перед сценой!
В чем разница между короткометражным фильмом и полнометражным?
Технически и так все понимают: полнометражный фильм по времени занимает час и больше, а короткометражный – 15-20 минут.
А по моим ощущениям… Актер всегда примеряет на себя чужие судьбы. Короткометражный фильм – это когда играешь событие, но понимаешь, что за этим событием целая жизнь человека. Короткометражный формат – это замечательно: и по времени немного, и подумать есть про что. Пример из жизни: в последний раз меня судьба свела с молодым человеком Денисом, пробующим себя в режиссуре. Он снял свою первую короткометражку «Крыса», и у меня там была история мамы, которая теряет своего сына. За два маленьких, крошечных минутных эпизода мне надо было сыграть непонимание с сыном – он уходит, потом идет суд над парнем, который случайно убил моего сына, но был виноват как раз мой сын. И Денис ко мне подходит, говорит: «Я не знаю, как это играть». Я ответила: «А никак. Я буду просто стоять и смотреть в одну точку. Пустота от потери. Нет ничего. Ее смысл жизни закончился».
В полнометражном же фильме у тебя есть возможность прожить какую-то судьбу до судьбоносных решений. А если это сериал, то там не судьба – судьбище! Я знаю многих актеров, играющих в сериале, которые с нетерпением твердят: «Я уже не могу это играть!». Но так происходит не у всех. Знаете сериал «Вечный зов»? Я помню эмоции Вадима Семеновича Спиридонова, который играл Федора. Когда его в кадре убили, сразу после окончаний съемок он начал рыдать: «Я, что, больше не войду в кадр?..». Настолько он сжился с этим образом, настолько ему все стало близко... Вот это интересные судьбы.
Что в вас изменилось после первого спектакля?
Самые первые спектакли я сыграла, когда мне было 9 лет, я играла бабушку. Потом, когда я поступила, мне сказали: «О! Так ты хара́ктерная героиня!» – «А что такое хара́ктерная героиня?» – «Ну, старость тебе не страшна!». Все Дюймовочки взрослеют и уже не сыграют привычные роли, а мне-то чего бояться? Я бабку в любом возрасте сыграю! Бабульки смешные все мои!
Поэтому расскажу про свой первый спектакль в Академическом театре драмы. У меня была роль Присциллы в спектакле «Загнанная лошадь» по пьесе Франсуазы Саган. Я когда в первый раз увидела эту роль, даже не знала, что с ней делать: всю жизнь я была правильной девочкой (но не сейчас, сейчас я такая веселая хулиганка: чем старше я становлюсь, тем хулиганистее у меня все это вылезает). Я опасалась даже говорить, боялась, что всегда кто-то скажет лучше, красивее. Мне понадобилось много времени, чтобы убедить себя в своей уникальности. «Поверь ты в себя, девочка!» – говорю я себе прежней. Я была правильной студенткой, училась беспрерывно, по учебе совалась везде – сейчас мне это во многом помогает, потому что у меня есть владение разными методиками: я ходила к разным преподавателям. Мне все было интересно, я жаждала знаний. Закончила с отличием: с красным дипломом и синим лицом, все нормально!
И вдруг этой правильной-правильной девочке достается роль взбалмошной девицы, у которой пять роллс-ройсов стоит в за́мке в Лондоне, которая из правильной чопорной английской семьи уезжает в Париж и привозит с собой любовника: «Папа, мама, я выхожу замуж! Моя левая пятка так захотела!». Такая авантюрная комедия, где очень интересно закручена интрига. Девица эта была озабочена совершенно не тем, чем была озабочена я в институте! Первый мой костюм был таким: обтягивающее платье, юбка которого заканчивалась там, где начинались ноги, длинные ноги на шпильках. И во всем этом я должна была бегать, носиться, прыгать на так называемого жениха. Я не понимала, что я буду с этой ролью делать!
Но когда я сыграла эту роль, меня вызвал к себе главный режиссер и сказал: «Я вас поздравляю, труппа вас приняла!». Я не знала, что все подумали, что я в жизни такая, настолько я убедила их своей ролью! Мне пришлось долго доказывать, что на самом деле я не такая, что у меня муж. Но после этого у меня появилась уверенность в собственных силах, что я могу всем этим Народным артистам, которые сидели в первом ряду со скептическим видом, скрестив руки, еще показать! Был один актер, ныне педагог театрального института Андрей Неустроев, который сказал мне: «Ты этих испугалась что ли? Я тебя видел на сцене! А ну, пошла и сделала так, чтобы они все заткнулись!». Благодаря ему я переборола страх перед народными артистами. А еще у меня были замечательные театральные «родители» в этом спектакле – моего папу играл Валентин Александрович Воронин, мою маму – Екатерина Федоровна Ляхова. Для меня тогда это было как с Путиным рядом постоять! А после этого спектакля мы с этой любовью прожили годы в театре, они всегда трепетно относились ко мне.
Что больше помогло вашему личному росту: вызовы и испытания или приятные и уютные мгновения жизни?
Конечно, вызовы и испытания. Про одно я вам сейчас рассказала. Это был настоящий вызов. И таких у меня в жизни было очень много. Например, я чуть не утонула в 6 лет. Уже видела дно, когда одна девочка не растерялась и вытащила меня из воды. Что происходит с нормальным человеком, который тонет? Испуг, страх воды на всю оставшуюся жизнь. Что сделала Наташенька в 7 лет? Она научилась плавать. Такой вот характер.
Таких вызовов у меня в жизни было очень много. Например, в 2000 году я потерялась в Пакистане на рынке. Мы ездили на гастроли. После Пакистана я сказала, что мне теперь ничего не страшно. А уж поверьте, в Пакистане потеряться страшно…
Это было в Лахоре. Нас тогда пригласили на театральный фестиваль, мы играли на траве в шатрах. Они очень ценили, что на фестиваль приехал государственный театр. Это было уникальное мероприятие, мы сами увидели много чего, одно воздушное представление филиппинцев чего стоит! Мы привезли «Страсти под крышей» – хит на то время, который мы играли 15 лет! Представьте, я 15 лет играла Таньку! У меня уже поседел партнер, я уже начала подкрашиваться! У меня уже сын вырос, а мы все жениха и невесту играли! В конце концов мы просто уже друг другу говорили: «Ну что, тряхнем стариной?» – «Что, опять жениться?..».
В один из дней мы поехали на рынок всем коллективом… и я потерялась! Вот если у нас в улицах есть определенная логика, то в Пакистане ее нет. Если ты думаешь, что ты по квадрату выйдешь к той мечети, к которой надо, – нет-нет, тебя уведет вообще в другую сторону. Это меня тогда и подвело.
У меня не было истерики, я только понимала, что если я сейчас остановлюсь, то в ближайшей лавке я останусь навсегда, потому что за мной началась настоящая охота. Я поняла, что идет окружение, и пошла вперед. Шла до дороги, где меня увидел парнишка с рикши. Я даже не помню, почему он остановился. Но в шоковом состоянии было интересно, как я вспомнила английский, который не знала никогда! Парнишка спросил: «Про́блем?». И я ответила: «Йес!..». Я до сих пор помню, 22 года прошло, я за 62 рупии доехала до фестиваля. Я благодарна ему, что он остановился: по правилам тех лет они имеют право ездить только по определенным зонам. Если один работает на окраине, то не может соваться в центр, там есть другие.
Я зашла в шатер, наткнулась на усмотрителя фестиваля: «Про́блем?», а я ему: «Йес!». Меня начали отпаивать водой. И что застает труппа, которая заходит: Наташка наша сидит в окружении шикарных пакистанцев и что-то из кувшина пьет, видимо, со слезами счастья на глазах! А сказать я ничего не могу. После этого директор мне 3 года ролей не давал, думает, что я специально потерялась. Я не специально потерялась в Пакистане! Если бы я бросилась с криками «Наши!» на грудь директору, наверно, меня бы простили. А так я с чувством собственного достоинства пошла с тарелкой набирать себе обед… но ничего не взяла, а в эту тарелку наплакала слез. В первый раз увидела, как можно наплакать целую лужу.
Надо будет сейчас спросить, что они тогда подумали. Тогда спрашиваю: «Люди, которые со мной были, привет вам! Спрашиваю, что вы тогда про меня подумали?».
Что делать, если хочется смеяться на сцене, а этого нет в сценарии?
Держаться. Или отворачиваться от зрителя.
У нас на «Страстях под крышей» была история, когда на сцене не осталось ни одного артиста – все ушли ржать за кулисами. Именно ржать, не смеяться! Я в тот момент была в интересном положении, поэтому не играла свою роль, но пусть и смотрела спектакль из зала, запомнила этот случай очень ярко. По сценарию горе-любовник возмущается, кричит на героев, хлопает дверью… и дверь вместе с балкой падает на него! И в одно мгновение все артисты исчезают со сцены! Зритель тоже хохочет, потому что все произошло так логично, но актеров нет на сцене! А там еще мизансцена такая: кровать на первом плане, на которой лежит папа со сломанной ногой. И он-то уйти за кулисы не может! Он делает так: давит смех, дергает ногой… и падает на пол! Естественно, вернувшиеся актеры потом его поднимали.
Если хочется смеяться, а вам нельзя, первое, что можно сделать: превратить все в слезы. А есть еще такая техника вам для жизни: если смешно, а смеяться ни в коем случае нельзя, зажимаете кулак и переводите всю энергию, все внимание на него. Так борются со смехом, со страхом. Иногда используют мячики, но кулак ведь всегда с нами. Зажал, проглотил эмоции – и дальше работаешь! Очень помогает!
Были ли у вас какие-нибудь прозвища? Если да, то какие?
Меня почему-то курс до сих пор называют Натусей. Звонят такие все солидные и взрослые, а потом говорят: «Натусь, ну что, мы собираемся?».
Иванова – но это не прозвище, это фамилия.
А еще «Туся». Я играла детские праздники, и маленькие дети не могли выговорить «Натуся». Решили, что буду Тусей.
Как к вам в руки попал сценарий «Вечное лето 2.0»?
Автор повести, кстати, сидит перед вами – Данька Вишневская, работает в вашей библиотеке. Эгоистично, пользуясь случаем, хочу поаплодировать автору, которая подарила нашей студии повесть. И именно с этой повестью связан один из переломных моментов в моей жизни. Написала инсценировку и предложила «Вечное лето» Настя Рябова, которая когда-то училась в моей студии.
Повесть эта сложна для постановки. В принципе сложно найти удачную, успешную пьесу про подростков и для них, не через призму взрослых людей, а именно для детей, которая цепляла бы их. Все было либо по́шло, либо это был взгляд взрослых на проблемы ребят (а мы же зачастую не видим их реальных проблем).
Я всегда стараюсь быть со своими ребятами на одной волне, но мне еще нужно доказать, что так, как они видят, должно быть. Так случилось и с «Вечным летом 2.0». Я прочитала сценарий, повисла пауза, после которой я сказала, что не знаю, как это ставить. Я не помню, кто из ребят сказал, но до меня долетела фраза: «Наталия Владимировна, ну вы столько уже поставили! Это точно поставите!». Я в своих глазах очень выросла! В меня верят ребята, мой коллектив! В общем, если бы не ребята, я бы не взялась за это.
О чем вообще повесть: о человеке, который лежит в коме несколько лет и не хочет из нее выходить, потому что постоянно уходит в детство. И идет там спектакль, как будто детство, мальчишки и девчонки растут, любови случаются… а потом все закольцовывается, как день сурка, и снова начинается детство. А идея замечательная потому, что именно любовь семьи возвращает его к жизни несмотря на врачей, желающих отключить его от аппаратов. Он переступает через себя и возвращается в реальность.
Этот спектакль играли два состава. А еще это было очень теплая постановка, с которой мы на международном фестивале в Казани стали лауреатами первой степени. Играли детки от 9 до 16 лет – и я: играла – сейчас не поверите – бабушку! Причем дети меня заставили. Они вообще такие провокаторы! «Мы же хотим сыграть с вами на сцене, Наталия Владимировна!». А ставить и играть – со стороны же себя не видишь… И мне Слава Шенюков все время подсказывал текст, даже тогда, когда я его помнила. Это была его первая роль. Как он волновался за себя и за меня!..
Ребята вышли из этого спектакля другие – они повзрослели. После этого у нас произошел подъем. Мы сделали спектакль в защиту животных «Собаки» по пьесе «Прощай, овраг». Он трагический, рассказывает о том, что происходит с животными, когда их бросают люди. Обычно в детских студиях постановки идут 1-2 раза, но «Собак» мы сыграли уже 7 раз. Причем у нас трое или четверо ребят взяли номинации на фестивале «Маленький большой театр».
Хочется сказать, что нельзя бросать тех, кого мы приручили. Моя семья тому пример. Мой сын с семьей столько спасли животных! Одного котика, совсем слепого, забрали с улицы одинокого, без мамы и других котят – сейчас этого короля моей квартиры знает весь подъезд!
Снились ли вам когда-нибудь вещие сны?
Постоянно. Но не знаю, что вспомнить. У нас вообще мозг так устроен, что мы многое видим во сне, но утром забываем.
«Сон в руку» – замечательное выражение. Это как два пути: прямая, но со льдом, и чистая, но длиннее. И тебе прямым текстом сказали, что лучше обойти, но нет, мы же пойдем там, где короче. Ну и получаем! Я стараюсь записывать свои сны, и бывает так, что запоминаешь вещий сон, хочешь сделать что-то одно, но слышишь свое подсознание, делаешь что-то другое и оказываешься на правильном пути.
Как маленьких детей выводят на эмоции, если нужно плакать или смеяться? Как их доводят до такого состояния?
Кто такие актеры? Люди, что чувствуют боль в два раза сильнее, чем другие люди. У нас раскачанная психика, мы специально тренировались, чтобы чувствовать сильнее. Тебе надо смеяться, а через минуту уже плакать. А если ты в кино, и режиссер тебе говорит, что героиня должна рыдать. Почему она рыдает? Просто так хочется. И ты должен раскачать себя, чтобы пошли настоящие слезы.
Детей же – правильно заметили – доводят. Целенаправленно обижать детей и плодить негативные воспоминания нельзя. Вообще, я опасаюсь трагических постановок. Стараюсь беречь детей и не допускать такого. «Собаки» – первый трагический спектакль, который мы вообще взяли, до этого мы играли оптимистичные постановки. Это больно, опасно, это может поменять психику ребенка на всю оставшуюся жизнь…
Если не объяснить им, что это игра. «А вот помнишь, что у тебя забрали игрушку, а она тебе была очень дорога. Но вдруг мама решила, что тебе этот зайчик больше не нужен, и отдала соседской девочке», – «Я тогда так плакала!». В это время, когда ребенок вспоминает свои ощущения, его снимают. Это один из способов. Быков так делал, это гениальный человек, который был на волне с детьми, объяснял по-детски. Поэтому все дети ему верили, поэтому то же «Чучело» снискало такой успех. Но я «Чучело» не могу смотреть, потому что эти дети играли так по-настоящему!..
Я надеюсь, что мне иногда удается так же, как Быкову.
Успех – это везение или работа над собой?
И то, и другое. Но в моей работе больше работа над собой. Я бы не сказала, что в актерской профессии у меня много везения.
А вот жизнь меня всегда приводит к людям, которые подадут руку помощи, даже если меня полностью оклеветали. Всегда найдется другая сторона, которая поддержит, скажет наплевать на всех и идти дальше. Или я поплачу в подушку, потом постираю и иду дальше. Как вариант еще – поплакать в тарелку, как в Пакистане. Там кстати хороший пример везения.
Какие приемы вы используете для развития персонажей?
Разные. Например, наблюдение за людьми.
У меня были две роли в театре, про которые я сказала, что буду играть их памяти моей бабушки Ефросиньи Филимоновны: образ был очень похож по характеру. Часто я просто подбирала: «Так, это я играю памяти этого человека, а этот образ очень похож на того героя или на ту женщину…».
Есть целое актерское направление в институте: наблюдение за людьми. Оно уже в подкорке, даже если ты актерским плотно не занимаешься, ты как на жесткий диск записываешь интересные характеры, образы. В магазине, на улице – люди проявляются в разных ситуациях по-разному. Ты наблюдаешь жизнь. Без этого ты никогда не сыграешь персонажа, в противном случае это будет фальшиво.
Ваше мнение?
радостно
0%
все равно
0%
доволен
0%
смешно
0%
злит
0%
печально
0%
Рейтинг: 3 / 5
