9 марта теперь навсегда для нас будет днём скорби. Вечер этого вторника принёс нам новость, от которой мы до сих пор не можем прийти в себя. Два коротких слова в трубке: «Олег умер». Страшные слова.
Олег Манваров проработал вместе с нами больше пяти лет. Он умел выслушать, при этом сам во многом оставался загадкой. Лишь после его смерти мы узнали, что Олег болел диабетом, который, возможно, стал причиной летального исхода. Цепочка трагических совпадений, связанных с работой и личной жизнью, привела к тому, что тело было обнаружено только на 10-й день после исчезновения Олега с радаров всех друзей и знакомых. 28 марта ему исполнилось бы 37 лет.
Олега знали как журналиста, который занимался расследованиями и происшествиями. Из ЗГ он ушел осенью 2019-го на Е1, а после – на Ura.ru.
В прошлом главный редактор «Золотой горки» Павел Шабельников, который принимал Олега на работу в Берёзовском, отметил в разговоре с Е1, что он был очень закрытым человеком.
– Он как приехал, сразу же пришел к нам в редакцию, – рассказал Павел. – С опытом человек, я сразу понял, что нужно брать на работу. У Олега была специализация на криминале. Серьезные темы какие-то можно было ему поручить, он их прорабатывал, как следователь. Умел искать информацию.
Дмитрий Коршунов, главный редактор ЗГ:
– Для меня Олег всегда был крепким плечом. Олег был очень подвязан в вопросах юридических. Несмотря на то, что я три года назад занял должность главного редактора, я всегда к Олегу обращался за юридической консультацией, потому что он хладнокровным журналистским взглядом, очень профессиональным, мог подсказать, как действовать в той или иной ситуации. Всегда мне помогал. Даже когда он ушел из «Золотой горки», мы с ним несколько раз в неделю списывались, обсуждали новости, инфоповоды.
Несмотря на всю свою закрытость, он был категорически улыбчивым человеком, с исключительным чувством юмора. У нас газета, которая выходит раз в неделю, и в день сдачи номера было множество шуток Олега, которые всегда останутся в памяти. У него был очень острый ум, острый взгляд, он подмечал детали, которые мы с выпускающим не замечали. Подходил и говорил: «О, здесь будет классно поставить такой заголовок».
Мы присутствовали у него дома, когда его увозили, плакали. Но важно помнить хорошее, для меня это открытый, готовый на поддержку человек. Мне кажется, что я от него не всё взял, мне бы хотелось еще долго с ним общаться, разговаривать, обсуждать что-то, мне очень важен его взгляд, его отношение, и как работать без этого в ближайшее время, я не знаю.
Юлия Маркова, специалист рекламной службы ЗГ:
– Не верится. Хоть мы с Олегом мало общались, знаю, что он добрый, хороший человек, это чувствовалось. На днях уложила своих и перед сном решила глянуть инстаграм, а там такая новость, было уже, конечно, не до сна. И до сих пор не могу поверить, больно думать об этом. И все всплывают картинки в памяти... Олег в голубой рубашке… Ирина Владимировна (директор издательского дома «Городская пресса», – прим. ред.) ещё говорила, какой он красавчик, а он смущался… Ещё было, когда я папу хоронила, сидела в «Хароне» обсуждала подготовку похорон, и Олег зашел, мы тогда просто посмотрели друг на друга, тогда для меня это была лучшая реакция, без лишних слов и вопросов. Очень жаль. Очень.
Кристина Янина, SMM-менеджер:
– Олег был рад принимать участие в жизни других людей, был неравнодушным к их проблемам и переживаниям. Знакомил с нужными людьми, делился контактами, к нему всегда можно было обратиться за советом, потому что знания в определенных областях у Олега были основательные. Думаю, он был человеком увлекающимся, и профессия журналиста стала осознанным выбором для него, с криминальными темами он справлялся виртуозно. Олег не старался кому-то понравиться, мог сказать крепкое словцо, упрямо шёл к своим целям и шутил уж точно по-особенному.
При этом был внимательным и добрым. Как-то в разговоре с Олегом я упомянула, что хотела бы прочитать две конкретные книги. Прихожу на работу, а они на столе лежат, новёхонькие. Одна из них так и останется со мной на память об Олеге, теперь уже навсегда. Именно Олег стал создателем нашего первого рабочего чата, который в буквальном смысле не замолкал с раннего утра и до позднего вечера. Стоит ли говорить о том, что там обсуждались дела не только рабочие? Однажды в голосовом Олег даже зачитывал нам стихи. И даже когда перешёл в другое издание, продолжал общаться с коллективом, поздравлял с праздниками. «С новым годом, котаны!» – написал Олег утром первого января 2021 года. Это так в его стиле... Мне очень дороги эти воспоминания, и горько от того, что Олег ушёл так рано.
Ирина Зыкова, директор ИД «Городская пресса»:
– Смерть человека всегда открывает для близких истину. Ты вдруг и сразу понимаешь ценность уходящего навсегда. Мы с Михалычем работали вместе 1,5 года назад и даже тогда виделись не каждый день. Но его внезапный уход обнаружил, как он нам всем нужен и дорог.
Олег был очень упертым, каким бывает надежный тыл. И очень способным на помощь. Пока был жив, часто казался угрюмым и малоразговорчивым. А просто погружался в работу. Все свои непростые жизненные вопросы решал самостоятельно, в одиночку и без жалоб. Такой стойкости можно только позавидовать. При всей немногословности Олег умел поддерживать огромное количество контактов и связей. И улыбаться людям теплой улыбкой.
Всего пара записей сохранилась в этом году в моём ватсапе: Олег поздравил меня с днем рождения, а я его уже не смогу. «Михалыч, тебя потеряли все, отзовись», – тишина быстро стала тяжелой и так же быстро испарилась. Всё, нет больше Михалыча.
Ни разу он меня не подвел.
Татьяна Файзрахманова, корреспондент ЗГ:
– Олег ушёл. Мой мозг до сих пор отказывается принимать это. Его имя и слово «умер» никак не умещаются у меня в одном предложении. Мне хочется думать, что это какая-то досадная ошибка. Человек в 36 лет не может просто взять и умереть. Ни с того ни с сего. Этого не должно происходить. Но, как говорил классик, «Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен»...
Олег появился в редакции, когда я только ушла в декретный отпуск, а через неделю после того, как он перешел на работу в другое издание, я снова вышла на работу. Мы ни дня не работали вместе, но за пять лет всё же успели подружиться.
Олег пришёл на мое место и взял мою тематику – криминал и происшествия. Однажды я нашла на одном из сайтов информацию о жутком и жестоком убийстве, которое было раскрыто накануне в Берёзовском. Меня «бомбило» от этой новости – я отправила Олегу ссылку. Это был самый разгар новогодних праздников – 2 января, и я даже не рассчитывала, что он возьмётся за эту тему раньше, чем закончатся праздники. Но Олег сразу, в тот же день, начал отрабатывать тему, «напрягать» свои источники в правоохранительных органах, выясняя подробности. Я помню, что тогда меня это и удивило, и подкупило. Он тоже по-человечески проникся этой бедой. Примерно с тех самых пор мы стали регулярно обсуждать друг с другом и новостную повестку, и наполнение нашей группы в соцсети, и много чего ещё. Олег со свойственной ему немногословностью держал меня в курсе того, как живёт редакция, что творится в местных журналистских кругах, и так далее. Для меня как для человека, находящегося в «добровольной самоизоляции» в связи с декретом, это было глотком свежего воздуха.
Я жила в соседнем с редакцией доме и частенько, спеша в магазин, встречала Олега, курящего на крыльце редакции. С ним было легко общаться, я запросто могла пожаловаться ему на свои житейские проблемы, например, как тяжело в Березовском отыскать не то что свежее, а просто не тухлое мясо. Он по-доброму смеялся, возмущался, подбадривал. Казалось, что для него не существует чужих проблем.
Сейчас от этого ещё больнее, потому что понимаешь, что свои проблемы он всегда оставлял при себе. Почти никто не знал, что у него диабет. В его жизни далеко не всё шло гладко. Как в притче про двух лягушек, одна из которых сдалась и утонула в кувшине с молоком, а вторая продолжала барахтаться до тех пор, пока молоко не превратилось в масло, Олег не сдавался невзгодам. Но всё же внезапное обострение болезни не дало ему шанса выйти победителем. Хотя, судя по всему, до победного часа оставалось не так уж много, жизнь только начала налаживаться. Очень жаль, что решения небесной канцелярии обжалованию не подлежат.
Екатерина Холкина, выпускающий редактор ЗГ:
– Вечером 9 марта в нашей группе в социальной сети ВК я написала пост о том, что Олега не стало. И за всё время в профессии это были самые тяжелые для меня строки.
Единственный человек, кто называл меня Катимат. Почему? Я пыталась выяснить, но Олег обладал потрясающим умением отвечать на вопросы, не отвечая на них.
– Шалом, Катимат, – так обычно начинался наш с ним диалог: мы продолжали общаться и после его ухода из «Золотой горки». Обсудив какую-нибудь тему из повестки дня (он часто подкидывал нам темы, вероятно, чувствуя себя всё еще ответственным за то, что криминальная тема в ЗГ с его уходом заметно «провисла»), мы просто болтали ни о чём. С ним было весело и интересно.
Освещал тему криминала и происшествий так, что его материалы читались, как детективы. У него был особый стиль, который невозможно было спутать с другим. Он был свободолюбив и откровенно скучал, если дело не касалось темы острой, связанной с чем-то противозаконным. Как выпускающий редактор скажу, что его невозможно было даже в условиях нехватки рабочих рук уговорить писать о том, что ему неинтересно. Но именно это было гарантом того, что ЕГО материал будет «бомбой». Свои темы отрабатывал так, как до сих пор не умеет никто в редакции.
Только из-под пера Олега мог появиться заголовок «Анальное путешествие телефона из Берёзовского в СИЗО завершилось уголовным делом».
Олег обладал острым умом, отличным чувством юмора, желанием добиться справедливости, помочь тем, кто обратился за помощью в редакцию. Многие из его героев благодарны ему до сих пор.
Он почти не говорил о личной жизни. Поэтому многие написали после его смерти, что он был закрытым человеком. На самом деле это был такой истинно мужской характер, мы не слышали от него жалоб, недовольства жизнью.
Мы как-то были вместе от редакции на областной «Планерке», и в обеденный перерыв рядом оказалась только кофейня. Взяли по кофе. Я посочувствовала ему (мужчине непросто на одном кофе весь день), а он сказал: «Потому и потерплю, что мужик». И этот мужской стержень чувствовался в нем всегда.
Не скажу, что мы работали без конфликтов: споры случались. Олег позволял редактировать свои тексты в плане орфографии (там всегда было в порядке) и пунктуации, но ревностно относился к изменению заголовка и тем более смысла в предложениях.
Он всегда был на связи, а то интересное, что попадало в поле зрения, с остроумными комментариями и замечаниями выкладывал на свою страницу ВК. Он много снимал, находя нужный ракурс, подмечая детали, но сам на фото почти не попадал и фотографироваться не очень любил.
Чёрная куртка, капюшон, джинсы, рюкзак за спиной: образ, растиражированный жителями больших городов до бесконечности. Выхватываешь облик в толпе – и замираешь. Но это не Олег.
Последний раз мы переписывались 23 февраля. Он написал вечером – хотел зайти к нам в редакцию после работы, но мы уже разошлись. 23 февраля я поздравила Олега с праздником и вспомнила про него уже 8 марта, удивившись, что не прилетело весточки от человека, который обязательно бы меня поздравил…
Ксения Аникина, пресс-секретарь главы Берёзовского:
– Олег обладал удивительным свойством – говорить мало, но по делу. Как будто каждое его слово было на вес золота. Таких мало. Как и тех, кто никогда не жалуется. Не вспомню ни одной его жалобы ни на жизнь, ни на людей. Еще он был уникальным журналистом, как хирург, – всегда емко, остро, с присущим ему сарказмом относился к смерти, к криминалу, к сфере, в которой работал. И одновременно был очень добрым и внимательным человеком. Провожая прощальный кортеж, отъезжающий от его дома, мы увидели, как идущий навстречу мужчина прочитал вслух надпись на похоронной газели как «прощальный концерт». Так бы и сказал наш Олег.
Уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова:
– Очень сожалею, что в таком возрасте уходят из жизни молодые люди. Журналист, это всегда вызывает много вопросов, как такое могло случиться. Я еще не получила ответов, почему рядом с этим парнем, таким ответственным человеком, никого не оказалось в тот момент, когда ему требовалась экстренная помощь. Я работала с ним по ситуации в сквере, и в тот момент мне показалось, что он ответственно относился к каждому слову, к человеку, с кем он беседовал. Сейчас понятно, что это не криминал, но успокоиться всё равно не могу.
Журналисты издания PROUFU Марина Каримова и Нурия Фатхуллина:
– Он был яркой личностью, добрым и отзывчивым человеком. Это как удар для нас. Манваров был человеком с необычным подходом, он был перспективным корреспондентом с хорошим журналистским чутьем: он находил истории, от которых волосы дыбом вставали. Мы сожалеем о том, что он мало пожил. Он не должен был умирать, ему жить и жить, ведь он яркая личность среди нас. Он был как вспышка света.