Берёзовский городской суд продолжает ковыряться в почве земельного участка, отведенного администрацией под полигон и экотехнопарк. На этот раз – в буквальном смысле.
В понедельник, 13 июля, на этой территории прошло выездное заседание суда – что само по себе явление не частое. С помощью эксперта – заведующего кафедрой химии, почвоведения и агроэкологии Уральского аграрного университета Юрия Байкина, выступавшего в качестве эксперта, суд разбирался в том, есть ли на самом деле плодородные почвы на месте преступления.
Почему это важно? Потому что всё обвинение бизнесмена Эдуарда Топорищева так или иначе строится на экспертизе, которая выявила загрязнение почв на арендованном участке в Красногвардейском. Сторона защиты изначально подвергала сомнению адекватность выводов экспертизы, на основании которой обвиняемому был насчитан ущерб на 170 млн рублей и вменена более жесткая часть статьи 247 УК РФ о нарушении правил обращения с отходами. В том числе, одним из их доводов было то, что участок, на котором выявлены нарушения – бывший Крутихинский торфомассив, и что на самом деле там выстилает земельный участок – почва, торф или что-то еще, доподлинно неизвестно. По-хорошему, для восстановления плодородного слоя после окончания разработок на данном месторождении необходимо было провести рекультивацию. Но проводилась ли она? Документов, проливающих свет на это обстоятельство, в деле так и не появилось.
Но почему? Потому что она не проводилась или потому, что было это слишком давно (по разным данным разработка торфа здесь закончилась либо в 1953 году, либо продолжалась вплоть до 1977-го). Кроме того, в материалах дела есть справка от Роснедр о том, что разработка Крутихинского торфомассива прекратилась здесь именно из-за того, что торф закончился и добывать здесь больше нечего. Нет торфа, нет почвы, тогда что же есть? При этом вся территория (за исключением участков, где недавно проводилась отсыпка) утопает в зелени, здесь растут деревья, кустарники, грибы.
Неопределенность в этом вопросе множилась показаниями свидетелей и экспертов. Специалисты ЦЛАТИ, которые проводили экспертизу, лёгшую в основу уголовного дела, естественно, утверждали на суде, что ошибки быть не могло и что если бы вместо почв на исследования был бы отобран торф, то в акте экспертизы было бы написано «почва не обнаружена». Не менее сложным оказался и вопрос о том, является ли торф почвой – многочисленные эксперты, опрошенные по делу, давали противоречивые ответы на этот вопрос, а чаще вовсе не могли однозначно ответить.
И вот 13 июля судья Оксана Степанова лично приезжает на полигон, чтобы на месте преступления вместе со специалистом по почвоведению Юрием Байкиным вглядеться в почвенный слой. На краеугольный вопрос о том, является ли торф почвой, он отвечает так:
– Пока торф в земле – это торфяная почва, когда он вынут – это торф.
В судебное заседание Байкин был приглашен стороной обвинения, и от гособвинителя же поступила инициатива «выйти в поля». Погода для проведения заседания выдалась, мягко говоря, некомфортная: температура воздуха – не менее +35, солнцепёк без возможности спрятаться в тени. При этом судья настаивала на соблюдении масочного режима и социальной дистанции всеми участниками процесса. Всё это на протяжении двух часов, на которые растянулся судебный процесс.
При беглом осмотре земельного участка Юрий Леонидович сначала высказал предположение, что все земли на обозримой территории являются нарушенными.
– Когда речь идет о загрязнении или о порче земли, речь идет именно о природных ненарушенных почвах, так записано в ГОСТе, так написано в последних изменениях методики исчисления вреда от 2018 года, – уточнил он. – Мое субъективное мнение – все эти земли нарушенные, потому что мне об этом говорят выработанные участки с камнями, мне говорят об этом вот те бурты, не знаю, что за бурты – торфяные или какие. Я предполагаю, что там, ниже по рельефу, скорее всего торф сгребён в кучи.
Вооружившись лопатой, Байкин сам или с помощью судебного пристава выкапывал небольшое количество земли и на глаз, по формальным признакам, определял вид и тип полученной субстанции. Всего было проверено порядка 10 точек, для каждой из которых определялись точные координаты специалистами, приглашенными на заседание. И практически везде результаты оказались разными. На части участков было признано, что плодородный слой отсутствует полностью либо присутствует фрагментарно, что относит ее к категории нарушенных. На других участках плодородный слой присутствовал в виде минеральных или торфяно-болотных плодородных почв, в том числе нетронутых.
Здесь надо напомнить, что вся территория, отведенная под экотехнопарк, составляет 105 гектаров, из них только на сравнительно не большой части велась хозяйственная деятельность: территория отсыпалась, со слов Эдуарда Топорищева, инертными материалами, поднимался её уровень. Всё это делалось с участием техники. И именно в этих местах плодородного слоя обнаружено не было либо он был в составе смешенного грунта.
– Где-то сохранились фрагменты нетронутой почвы, но в основной массе она здесь нарушена. Нельзя говорить о том, что по всему участку почвенный покров однороден или что он расположен по всему участку, то есть сохранились только фрагменты, – резюмировал эксперт, находясь на том участке территории, где явно ранее велись механизированные работы. – Я не могу говорить здесь о естественном состоянии почв. В данном случае почва есть, но она нарушенная.
– Растительность произрастает не только на плодородном слое? – задала вопрос эксперту судья Оксана Степанова, после того как тот заключил, что на участке земли, обильно заросшей растительностью, плодородного слоя нет.
– Я понимаю почву как субъект природного образования, понимаете? А здесь, когда всё уже перелопатили, естественно, почва нарушена. Элементы перемешались с нижележащими. Оно всё равно сохранило способность обеспечить питание, но уже как объект природы она нарушена, – пояснил эксперт.
На другом участке земли картинка поменялась на противоположную.
– Не копая, визуально видно, что это нетронутая торфяно-болотная почва с прекрасно сохранившимся нетронутым плодородным слоем, – заключил Юрий Байкин, подойдя к территории, поросшей берёзами. Она граничит с территорией, отсыпанной битыми шлакоблоками, и граница тронутой и нетронутой земли видна невооруженным глазом.
– Вот это что за гадость, я не знаю, – продолжил он, стукнув лопатой по обломку шлакоблока. – Это сульфат аммония – вот это я понимаю нарушение жуткое. Аммиаком как пахнет, это же отрава!
После завершения выездного заседания судебное следствие продолжилось после перерыва уже в привычном месте – зале судебных заседаний Берёзовского городского суда. Туда журналистов по-прежнему не пускают, ссылаясь на ограничения. Но мы по возможности будем и дальше следить за его ходом.
Ваше мнение?
радостно
0%
все равно
0%
доволен
0%
смешно
0%
злит
0%
печально
0%
Рейтинг: 5 / 5
