.jpg "Предоставлено Ольгой Шаклеиной")
Березовский городской суд несколько месяцев разбирается в ситуации, в результате которой погибла среднеазиатская овчарка.
За несколько часов до смерти собаку доставили в ветклинику, где ей, увы, не помогли. Собака нуждалась в срочной операции, которую отказались делать без предоплаты.
– Это собака, воспитанная в любви. Агрессии никогда за 4 года она не проявляла. Она была большая кошка. Азиаты вообще не злые, они очень ласковые, поддаются дрессировке, любят своих хозяев, это собака-компаньон. Я своей собаке доверяла детей. Я не боялась, что она что-то им сделает. Это была моя любовь, мы с ней ходили по выставкам, мы занимались с кинологом, у нее шикарная психика, шикарные родители, у нее есть свидетельства, дипломы с выставок, все оценки были «отлично» и «очень хорошо». Собака была готова к разведению. Мы не стали ее вязать, потому что считали, что она ещё маленькая, – березовчанка Ольга Шаклеина рассказывает о своей собаке Роксолане как о члене ее семьи, где все её ласково звали человеческим именем Ксюша.
Звали – потому что девять месяцев назад собака скоропостижно скончалась. Всё это время её хозяйка Ольга пытается призвать к ответственности за ее смерть сотрудников екатеринбургской ветеринарной клиники «Ветдоктор», которые, по ее словам, посреди ночи буквально выставили ее из клиники с умирающей собакой на руках.
События той ночи с 7 на 8 марта Ольга помнит очень хорошо, и до сих пор не может сдержать слёз, рассказывая, как всего за несколько часов не стало ее любимицы.
– Это было 7 марта, вечер. Мы уже спать ложились. Слышим, что собака воет как-то так протяжно. Мы вышли – она в будке сидит и воет, не выходит. Сказали: «Фу, нельзя!», вроде замолчала, – начала свой рассказ Ольга.
Но вскоре стало понятно, что с собакой что-то не то. Ольга набрала по телефону знакомую-ветеринара, в ходе долгих расспросов та заподозрила у собаки заворот желудка. К тому моменту собаку стало «раздувать», и, чтобы подтвердить или опровергнуть опасный диагноз, нужно было срочно сделать рентген. На улице тем временем уже был глубокий вечер, круглосуточные ветеринарные клиники работают только в Екатеринбурге, а Ольга с семьёй живут в Сарапулке. Подруга объяснила Ольге, что медлить нельзя, ситуация может быть критической.
– Я говорю: «Давай, до завтра?», на что она мне ответила: «Ты с ума сошла! У тебя есть максимум 40 минут, чтобы ее доставить на операционный стол!». Заворот не лечится медикаментозно, он лечится только хирургическим вмешательством. И чем быстрее мы доставим собаку на хирургический стол, тем больше шансов на выживание, – рассказывает березовчанка.
Это сейчас Ольга знает про заворот едва ли не всё и может рассказать, почему и что происходит в организме собаки в случае такого недуга. Но в ту роковую ночь она не до конца осознавала всю опасность ситуации. Тем не менее, Ольга попросила брата отвезти ее с собакой в клинику «Ветдоктор» на Уральской, 76 в Екатеринбурге – на тот момент это была ближайшая клиника, в которой можно было немедленно сделать рентген собаке.
– Влетаем в эту клинику, закидываем, в прямом смысле, собаку на рентген. Муж стоит с собакой, я в это время с администратором подписываю договор. Договор я полностью подписала – у меня не было с собой ни паспорта, ничего, я им всё подписала, – рассказала хозяйка Роксоланы.
После получения результатов рентгена ветеринарный врач подтвердил диагноз и сказал, что собаке нужно экстренное хирургическое вмешательство. Дальше происходит то, что в настоящее время является предметом судебного спора.
Собаке поставили капельницу, на что, по словам хозяйки, ушло около 40 минут. Затем, когда капельница подходила к концу, администратор ветклиники выставила клиентке счёт – около 40 тысяч рублей с учётом будущей операции, медикаментов, работы медперсонала и нескольких дней стационара, которые, как предполагалось, потребуются собаке для восстановления после медицинского вмешательства. Чтобы начать операцию, 50 процентов этой суммы нужно было заплатить сразу, но у березовчанки такой суммы с собой не оказалось.
– В информационном согласии нигде нет информации, что нужна предоплата именно 50 процентов, как они сказали. По прайсу сама операция стоит 5-6 тысяч, работа анестезиолога около 3 тысяч. Хорошо, пусть будет 9. И за 18 тысяч они мне вписывают в информационное согласие трёхдневный послеоперационный стационар. Если бы они запросили с меня за операцию и за работу анестезиолога 12 тысяч, я бы 6 тысяч им могла оплатить, у меня были на карте 6 тысяч. Больше у меня с собою ночью не было, – объясняет Ольга. – Я не ношу с собой котлету денег. У нас как у нормальных людей есть какие-то сбережения, но мы не таскаем их с собой в час ночи. Они отказались принимать ту сумму, которая у меня была, им надо было только 20 тысяч. Ночь на улице, куда я поеду сейчас со своей собакой? Клиники закрыты. «Мы ничего не знаем, мы вас больше не задерживаем. До свидания». Всё. Я ухожу из клиники с умирающей собакой на руках…
Таким образом, считает Ольга, было потеряно время, которого и без того было немного для спасения собаки. Врачи «Ветдоктора» в суде доказывают, что капельница была назначена собаке для стабилизации её состояния, но операцию никто и не собирался делать. Ольга Шаклеина же настаивает на том, что не просила стабилизировать собаку, собаке нужна была экстренная операция, а капельница была подготовкой к ней – премедикацией, что сейчас в ходе судебного разбирательства подтверждают и ветеринары. Собаку надо было спасать, и отказать в помощи, по мнению хозяйки собаки, ветеринары не имели права. Тем более что она не отказывалась платить за это. В отказе от дальнейшего лечения, которое пришлось подписать ее мужу, Ольга написала причину отказа «Отсутствие 20 тысяч рублей».
– Сейчас бы я поступила по-другому, – говорит Ольга, – Я бы вызвала полицию, я бы вызвала руководителя ветклиники – да всё что угодно, но я бы не ушла, пока мою собаку не прооперировали.
Для спасения собаки с таким диагнозом есть ограниченное количество времени на то, чтобы сделать операцию – если не успеть, в организме происходят необратимые процессы. Так случилось и с Ксюшей. Спустя ещё час Роксолана оказалась на операционном столе другой ветеринарной клиники – «Неовит», но было уже слишком поздно, операция не помогла. Той ночью собака умерла.
– Когда ехали на машине (в клинику «Неовит», – прим. ред.), она два раза у меня на руках обмякала – 45 кило собаки ложилось ко мне на руки и не шевелилось от боли, – плачет Ольга, вспоминая события той страшной ночи. Тяжесть воспоминаний до сих пор не позволяет ей завести другую собаку.
9 марта Ольга написала заявление в полицию на изъятие видеоматериала из клиники – ответа на запрос нет до сих пор. Затем она написала досудебную претензию в «Ветдоктор», которая руководством клиники также была проигнорирована. Затем был иск в суд – о защите прав потребителей. А ветклиника вместо извинений подала встречный иск к Шаклеиной, так как в ту ночь она ушла, так и не заплатив за предоставленные услуги (позже Ольга оплатила часть счёта – за медикаменты, принципиально не заплатив за работу персонала). Сегодня это дело приостановлено до вынесения решения по иску Ольги Шаклеиной к ветклинике.
На последнем заседании суда по делу была назначена независимая экспертиза, которая должна ответить на ключевые вопросы этой истории. Мы обязательно расскажем о её результатах и о решении суда.
Также мы направили запрос в ветеринарную клинику «Ветдоктор», на момент публикации материала ответа мы не получили.
Ваше мнение?
радостно
0%
все равно
0%
доволен
0%
смешно
0%
злит
75%
печально
25%
Рейтинг: 3 / 5
