С мохито.
Монолог девушки 20 лет, выпивающей коктейль в модном заведении, под открытым небом, в центре Екатеринбурга.
(Чашка кофе, салат, ещё какая-нибудь дребедень).
Его 23 были во всем – в манере одеваться стильно и ярко. В манере выбора компании и времяпрепровождения вне работы. Во всем, кроме глаз. Его глаза отдавали не ароматом вкусных сигарет, а запахом обыкновенного курева. Свежая выбритость лица, парфюм – все это пропадало, когда я опускала свои глаза в томность его взгляда.
Голубые глаза просили тишины: «Выключите музыку и уберите голоса!» Голубые глаза просили глубокого сна. Понимания, любви, нежности. Просили правды и искренности. Это были единственные глаза, глядя в которые я могла позволить не видеть лица. В такие минуты я представляла его через несколько десятков лет, сидящего в кресле и листающего измятые газеты. С сигарой в руке. Одного в своем просторном доме. И уже без этой напыщенности и надменного выражения лица.
До сих пор этот человек остается единственным, кто покорил меня своей скрытностью, недоверием, закомплексованностью. И... взглядом. Не умоляющим, а спокойным тоном просящим верности.
Это мне и хотелось подарить ему.
(Легкий глоток кислого мохито. Жест официантке: «Девушка, принесите еще»). Я редко скрываю свои желания. Не могу вовремя смолчать, считая, что признаться – вернее всего. А потом частенько кусаю локти... Хотя, вру! Не часто. Потому что не многим мне приходилось что-то говорить вот так, как говорила ему.
Он то пропадал на неделю, а то и больше, то появлялся неожиданно килограммами SMS и километрами разговоров. И так периодически: пропадет, появится, попросит прощения – за то что не сдержал обещания и не позвонил, за то что снова задержался на работе.
Несмотря на весь его цинизм, которым он пытался отгородиться ото всех, он умел искренне просить прощения и сказать самое теплое слово. Он умел заставить меня смеяться, что-то постоянно рассказывал. На него тогда смотрели его знакомые и не понимали: Что происходит?
Как позже мне сказала наша общая знакомая: «Он никогда не писал SMS. А тебе шлёт их десятками. Дорогая моя, он даже мне теперь шлёт SMS!»
Это все было так безобидно и легко. Пока я в один момент не испортила все своей привязанностью.
Редко запоминаешь, как случаются такие знакомства. Знаю лишь – в интернете. Он написал мне номер телефона, после недолгой переписки.
...А первая встреча сорвалась так же легко, как и была назначена. Когда же мы все-таки встретились? (Прижимает фильтр сигареты к щеке и поднимает глаза в небо). Наверное... именно тогда, в том маленьком ресторанчике. Кофейне даже. Где он ужинал. Чашка кофе, салат. И ещё какая-то дребедень.
(Глоток мохито. Поморщилась. Бросает сигарету в бокал со словами:
«Какая же неимоверная гадость это ваше мохито. Девочка, – поворачиваясь к бару и делая жест рукой официантке, указывая на столик и одновременно подзывая, – счёт!»)
По Станиславскому, на "Вы".
Монолог молодого человек 23 лет, прогуливающегося после ланча в московском парке.
Я верю в любовь. Вы скажете, нет ее? А вот и не правда. Есть. Я верю! Не убедительно, да? Еще раз. Я верю в любовь. Стоп. Давайте еще раз. Я верю в любовь. Черт. Как по Станиславскому получается. Верю. Не верю.
Я верю в любовь. Это как самоубеждение. Стоишь перед зеркалом перед сном, и уговариваешь себя: верю, верю, верю. Только от этого ни верить больше не начинаешь, ни радоваться. Только все больше разочаровываться, что приходиться стоять перед зеркалом и впадать в идиотизм.
Я верю в любовь. Получается как-то не по-мужски. Это когда человеку заняться в жизни нечем. Он начинает себя всячески убеждать, что все хорошо. Что может быть лучше. Начинает заставлять себя поверить в то, чего в его жизни еще не происходило. А если я вам скажу, что происходило. Вот так вот возьму, и обрушусь на вас: происходило! И ничего тут больше не скажешь вроде. А вот теперь и не верится, что может еще раз произойти. Не взаимная же была, как уже догадались. А это так влияет на психику. Знаете, так сказывается… Проблемы возникают всякие, комплексы.
Вот один большой мужской комплекс – не говорить о чувствах. Не выражать эмоций. В этом плане, знаете, мужикам просто – им заморачиваться по поводу соплей не надо. Мужик – и все этим сказано. Ни тебе сюси, ни тебе пуси. Ни тебе люблю, целую. Ни «я верю в любовь». А вечером, перед сном, у каждого, так или иначе, проскальзывает мысль – одиночество весомо. Оно дает о себе знать, когда температура поднимается. А в квартире пусто. И прийти к тебе некому. То есть, конечно, друг закадычный какой-нибудь есть. Который придет, увидит тебя и скажет: «Ну ты что-то раскис, мужик, сопли пускаешь. Что как баба? А тут ты его спрашиваешь: «Вот ты! Ты веришь в любовь?» И что после этого? А ничего. Он тебе скажет: «Уууу, парень, совсем плох ты. Выпить бы тебе надо, и выспаться, и бабу».
А на что мне баба, если не любовь? Если завтра эта самая баба тебе наутро не шепнет что-то приятное на ухо. А перед тем, как тебе уйти на работу, она не подойдет, не обнимет и не шепнет: «Люблю». А ты не махнешь рукой, не скажешь: «Все. Пошел. До вечера». А сам, спускаясь по лестнице, не подумаешь: «Вот какая она у меня есть. Волшебница, одним словом». Если все не так, когда мужик себя мужиком чувствует. Любимым.
И тут просыпаешься, температура еще не спала. И друга звать не хочется. И вставать не хочется. И бабы-то в доме нету. Верю в любовь. И все тут.
Кошка подходит, забирается на постель, и начинает когти точить об одеяло. И говоришь ей: «Ну что ж, тварь, делаешь-то?» Берешь ее за шкирку, и кладешь себе на грудь. Мурлыкает, комок мохнатый. И на что я себе кошку завел, когда бабу надо?
А ведь они похожи так. Только кошка, вместо того чтобы ужин приготовить – сама жрать просит. И вместо того чтобы на работу «Люблю» сказать, уходит в комнату. Возвращаешься – орет. И в этом похожи. И ласки просит. Тоже похожи.
Я верю в любовь.
«Ну, здравствуй! Не спишь?..»
Монолог девушки 19 лет, много курящей на подоконнике съемной квартиры на окраине Санкт-Петербурга.
Я сжимала горсть матовых и глянцевых таблеток и надеялась, что это поможет. Но в такие моменты всегда появляется что-то постороннее, спасающее.
Телефон в тот момент разорвался в темной и немой комнате. Я ответила. На том конце провода он спросил меня: «Привет, не спишь?» Я ответила, что не сплю, что сижу и жду его звонка.
И мы проговорили четыре часа. Таблетки уже лежали у подножья моей многоэтажки. А я курила сигарету за сигаретой, сидя на подоконнике. Выпускала в темноту дым, пускала слезы и произносила редкие слова на долгие его рассказы. Мне хотелось, чтобы его голос не умолкал никогда.
«Не грусти!» – просил он, когда слушал мои неровные всхлипы. Я укрывалась под одеялом. Он шептал в трубку. И я начинала ему шептать. Потом я спросила его: «Почему ты говоришь шепотом?», а он мне ответил: «Так лучше слышно». И это действительно так было. И так было гораздо приятнее. Такое ощущение возникало, что вот-вот откроешь глаза, а он рядом. В комнате. Со мной, под одеялом лежит и шепчет.
На утро ему на работу. Я извинялась за долгий разговор. А он извинялся в ответ, за все то, что первое приходило ему в голову. Такой он сумасшедший. Если извинялась я, он обязательно просил прощения в ответ. Так мы и прощались самыми ранними утрами, повторяя друг другу «прости» и желая сладких снов на оставшееся время.
Сигарета издавала такой легкий, еле слышный треск. Рассказ почти шепотом в самой неистовой тишине, когда даже ветер за окном не столь заметен. И дым изо рта. И немного из носа.
Так в моей жизни появился человек, который вселял в меня надежду забыть своего Актера и отпустить чувства. Оставить в прошлом. Вынуть из проигрывателя уже запылившуюся пленку. Только эта старая запись, она постоянно включалась сама собой при каждой моей попытке достать ее, и начинала проигрывать себя с самого первого момента. С самого первого кадра.
И я снова стояла у открытого окна, на подоконнике. На коленях. И смотрела в темноту. Я думала тогда, что у меня получится. На этот раз. Но разорвался телефон. Я взяла трубку, ответила. А там его голос: «Привет. Не спишь?»
Машет рукой из окна, разглядывая, как разлетается пепел, сверкая чуть-чуть, недолго, но ярко.
Очень скоро его не стало со мной. Не стало его шепота.
А еще после в моем фильме появилась маленькая деталь в виде «спустя такое-то время...», и на моём телефоне отразилось: «Новое сообщение от...» То была весточка от моего Актера из прошлого. Внутри было горько и сладко. Одновременно. Там было написано: «Может, нам стоит быть вместе?..»
Я в тот момент стояла и курила на балконе пятнадцатого этажа. И не сдержалась. Разревелась. Отыскала в телефонной книжке номер, набрала и сказала: «Не клади трубку!» Он ответил: «Не положу...» и через секунду: «Ну, здравствуй! Не спишь?..»