После разгрузки с парохода на берег Ваги у родной деревни Першта, я остался около вещей – двух сундуков, а мама пошла за лошадью в деревню, расположенную на угоре - так здесь называют пригорок, он был совсем рядом с рекой.
Подъехали к своему родному семейному дому, вошли и конечно удивились. После десяти лет отсутствия в доме все до мелочей было в сохранности, все до последней ложки. Затопили печь, приоткрыли окно, чтобы проверить - и всё, можно жить. Сходили к соседям, родственникам, а в деревне все родственники, нам вернули пуд зерна ржи, который оставляли, и начали обживаться.
Мама стала ходить на сельскую работу колхоза, а я в школу, тогда уже начался учебный год. Школа была в пяти километрах от дома, да еще и за рекой.
В это время в колхозе продолжалась уборочная. Школьники в выходные дни работали на уборке картошки, вывозке снопов зерновых с полей к местам обмолота. Ребята моего возраста, семиклассники, работали с лошадьми, а я с более младшими поднимал и подавал снопы на телегу - мне еще не доверяли лошадь. Неработающих не было. Первоклассники собирали на поле колоски, сдавали, и им также начислялась какая-то доля трудодня. За все работы, вместо денег, начислялись бригадиром трудодни.
В деревнях вдоль реки Ваги электричества в те времена не было. Машин и тракторов в колхозах тоже не было. Район обслуживала транспортом машинно-тракторная станция – МТС, но их услуги были настолько дорогие, что колхозы всячески избегали ими пользоваться. Все делали лошадки: перевозили, пахали, крутили молотилки, тянули косилки. В нашем колхозе всю эту работу выполняли пятнадцать лошадей, все они достались колхозу от прежних хозяев, до объединения в колхоз. Имена их помню до сих пор, вся работа ребят моего возраста была связана с лошадьми.
Колхоз объединял две деревни с жителями – девяносто человек, из них сорок взрослых и пятьдесят детей, живущих в двадцати пяти домах.
В колхозе был скотный двор с сотней коров, телятник на пятьдесят телят, двор из ста овец, свинарник на пятьдесят свиней.
У каждого дома земельный участок в среднем в десять соток: у кого тридцать, а у кого и пять соток. У колхоза было примерно сто гектар земли. Всю продукцию от животноводства, без исключения, сдавали государству. На трудодни доставалось только зерно ржи. В год, когда мы приехали, выдали по триста грамм на трудодень. Я зарабатывал за школьные каникулы в пять месяцев, примерно восемьдесят трудодней.
Но за военные годы колхоз явно улучшил свою работу, и последний пятый год, когда мы там жили, на трудодень давали уже по два килограмма зерна. Такие улучшения были и по всем соседним колхозам. Одна из причин – меньше было отвлечений работников колхозов на лесозаготовительные работы, где работали почти даром.
Урожайность на частных участках была выше примерно в два раза. Удой частных коров тоже был выше в два раза, чем у колхозных. Со своего участка в пять соток мы полностью обеспечивали свою семью из двух человек овощами и на двадцать процентов зерном - сеяли немного своего ячменя.
На столе было примерно 30% заработанного в колхозе – это хлеб, 30% овощей со своего земельного участка, и 30% - ягоды брусники, сушеные грибы, соленые грибы, сушеная озерная рыба. Но еще надо добавить: всю войну эвакуированные дети получали по карточкам четыреста грамм хлеба, я был в их числе. Все пять лет нашей жизни в деревне, председателем колхоза был Грудин Михаил, человек лет пятидесяти, с бронью от армии. Он добросовестно работал, и колхозники, ежегодно, переизбирали его. В соседних колхозах председателями и бригадирами были, как правило, демобилизованные раненые участники войны.
Памятными в колхозе у меня остались работы на лесозаготовках в зимние каникулы, с житьем в лесных бараках. Осенняя работа на заломе лесосплава на реке, с ночевкой в течение десяти дней в кустах у реки, под холодным осенним ветром. Весенняя заготовка дров для школы, со снежной водой в дырявых сапогах.
Хорошие воспоминания о работе – это покос. Из быта, жизни в деревне хорошие воспоминания – это рыбалка на озере. Озер в тех краях много, в каждом озере своя рыба, свои интересы. Вечером идем вдвоем втроем не озеро, по пути собираем грибы, если рыбы вечером для ухи не наловим, то варим на костре грибницу с картошкой. Ночуем у костра, а утром ловим.
Но на рыбалку председатель отпускал только на один день с наступлением каникул, а потом в дождливые дни, когда на полях делать нечего. Однажды, идя с озера на озеро по болоту с Колей Охотиным, одноклассником, мы заблудились, и когда пришли домой, а нас домашние потеряли и собирались уже идти искать. Заблудиться в лесу плохо, а на болоте с водяными провалами – еще хуже. В Архангельской области болота тянутся на десятки километров.
В деревне рядом с природой опасностей достаточно. Однажды на покосе ребята поехали поить коней на реку, с места расположения лагеря километра за два, а я почему-то задержался. Председатель увидел меня и сказал, чтобы я напоил одну оставшуюся лошадь, причем необъезженную и очень дикую. Председатель усадил меня на нее, а она, не уставшая от работы, пустилась догонять уехавших к реке лошадей, напрямую через кустарник и лес, а я сел без седла… Как я усидел? Как меня не сдернули с лошади сучья деревьев? Но повезло, удержался. Зато понял, что на необъезженных лошадях лучше не ездить. Думаю, что председатель тоже пожалел, что так меня отпустил.
Небезопасно было каждый день переплывать на лодках в школу через реку. Лодки, как правило, в плохом состоянии, ничейные, уходят с перегрузом, с запасом по борту от воды пять - десять сантиметров, чуть покачнули или волна – и в лодку хлынет вода. Особенно опасно, когда ветер, или когда идет шуга – лед весной и осенью.
Никто нас не перевозил, переезжали сами. Сами за веслами, сами за рулем. Когда ветер и волны, начинают командовать девчонки: кого поздоровей – за весла, кого посообразительней – на корму за правѝло.
Был случай, когда лодка с ребятами начала тонуть. Но хорошо, подоспели с берега мужчины – раненые фронтовики, некоторых ребят уже доставали почти со дна. Глубина реки там была метра четыре - пять. Но всех семнадцать человек, что были в лодке, эти молодые ребята - фронтовики (один без руки, другой без ноги), всех спасли. А я в этой лодке случайно не был: задержался в школе на пионерском сборе в своем классе.
В зимние каникулы в старших классах ехали вместе с колхозницами на выполнение колхозного задания по лесозаготовкам. Мужчин в деревне не было, только женщины и ребята. Инструмент – двуручная пила и топор. Каждый вечер точишь напильником, которому уже сто лет. Транспорт – лошадь с санями и с подсанками. Кран для погрузки – это жердь с названием вага, по которой накатываешь бревно длиной шесть метров на сани, а потом лошадь везет его по метровому снегу к замерзшей речке, по которой эти бревна весной в половодье уплывут в большую реку, а дальше на лесопильные заводы в Архангельск, а из Архангельска, на пароходе доски уплывут за границу, в счет уплаты за военную помощь.
После вечерней работы на делянке, когда уже темно, возвращаешься в барак на ночевку. Барак в лесу – это сарай длиной около тридцати метров, шириной пять, посередине проход, с боков настил из досок, покрытых хвоей и какими - нибудь тряпками – это нары, на которых спят люди. Посередине барака каменка – печка, сложенная из камней соседнего ручья, из них же кое-как сложено начало трубы, в которую вставляется дерево с вынутым гнилым дуплом, которое утром надо снять и заполнить снегом, чтобы отсырело и не загорелось завтра, когда опять вечером затопится каменка. На каменку, на ночь все тридцать человек сложат свою мокрую одежду, валенки, портянки, которые за ночь должны высохнуть. Каменка большая, но все равно хорошо все просушить не удается, надеваешь мокрое и идешь в лес на делянку.
Ты спишь в тепле, хоть и с запахом сохнущих портянок, а лошади, днем в мыле после перевозки деревьев, а ночью, стоят на морозе под навесом из хвои, утром им снова в лес. Несколько сезонов в лесу, и ноги лошади отказывают. Люди придя с работы, на каменке, в большом чугуне варят себе еду из крупы и картошки, лошади кроме сена перепадает немного овса. Обычно ребятам приходится трудиться зимой в лесу около месяца. Но мы никогда не ныли и не роптали, знали: на фронте потяжелей, а еще помнили зимнюю финскую войну, и как там было непросто солдатам.
Для заготовки леса были и леспромхозы, и там в таких же условиях работали люди, а люди это были девчата старше восемнадцати лет, мужчины все были на фронте.
